Уж если Одесса — Одесса-мама, то Нью-Йорк — Одесса-отец.
В своих стихах он скукой дышит, Жужжаньем их наводит сон. Не говорю: зачем он пишет, Но для чего читает он?
Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом, Что женщине не следует «гулять» Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом, Когда она жена и мать.
Я рожден с душою пылкой, Я люблю с друзьями быть, А подчас и за бутылкой Быстро время проводить.
Ни вьюги, ни морозы Цветов твоих не истребят. Бог лиры, бог любви и музы мне твердят: В саду Горация не увядают розы.
Когда осьмнадцать лет твои И для тебя уж будут сновиденьем, — С любовью, с тихим умиленьем И их и нас ты помяни…
Вот вам совет, мои друзья! Осушим, идя в бой, стаканы! С одним не пьяный слажу я! С десятком уберуся пьяный!
Он прежде мирный был казак, Теперь он попечитель дикий; Филиппов сын — положим, так, А все не Александр Великий.
Себя, друзья, морочите вы грубо — Велик с Россией ваш разлад. Куда вам в члены Английских палат? Вы просто члены Английского клуба…
Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою, С любовью, леностью провел веселый век, Не делал доброго, однако ж был душою, Ей-богу, добрый человек.
