Стихи о родине

Демон («Из снежных тающих смерчей...»)

Из снежных тающих смерчей,
Средь серых каменных строений,
В туманный сумрак, в блеск свечей
Мой безымянный брат, мой гений

Сходил во сне и наяву,
Колеблемый ночными мглами;
Он грустно осенял главу
Мне тихоструйными крылами.

Возникнувши над бегом дней,
Извечные будил сомненья
Он зыбкою игрой теней,
Улыбкою разуверенья.

Бывало: подневольный злу
Незримые будил рыданья. —
Гонимые в глухую мглу
Невыразимые страданья.

На Родине

Роскошны вы, хлеба заповедные
Родимых нив, —
Цветут, растут колосья наливные,
А я чуть жив!
Ах, странно так я создан небесами,
Таков мой рок,
Что хлеб полей, возделанных рабами,
Нейдет мне впрок!

Я шел сквозь рощу, думая о том ...

Я шел сквозь рощу, думая о том,
что сосны остаются за плечами,
должно быть, так, как листья под кустом:
гниют и растворяются ночами.
Что существует то, что впереди;
как например бетон, который залит
в песок, с автомобилем на груди,
где ждут меня, но что-то не сигналят.

20 октября 1962

Князю П.И. Шаликову (При получении от него в подарок книги, им переведенной)

  Чем заплачу вам, милый князь,
  Чем отдарю почтенного поэта?
Стихами? Но давно я с музой рушил связь
  И без нее кругом летаю света,
С востока к западу, от севера на юг —
  Не там, где вы, где граций круг,
  Где Аполлон с парнасскими сестрами,
    Нет, нет, в стране иной,
  Где ввек не повстречаюсь с вами:
  В пыли, в грязи, на тряской мостовой,
«В картузе с козырьком, с небритыми усами»,
    Как Пушкина герой,
  Воспетый им столь сильными стихами.
  Такая жизнь для мыслящего — ад.

Туча кружево в роще связала...

Туча кружево в роще связала,
Закурился пахучий туман.
Еду грязной дорогой с вокзала
Вдалеке от родимых полян.

Лес застыл без печали и шума,
Виснет темь, как платок, за сосной.
Сердце гложет плакучая дума…
Ой, не весел ты, край мой родной.

Пригорюнились девушки-ели,
И поет мой ямщик наумяк:
«Я умру на тюремной постели,
Похоронят меня кое-как».

Когда-то я была майором...

Когда-то я была майором,
Тому уж много, много лет —
И вы мне в будущем сулили
Блеск генеральских эполет —
—В каком теперь служу я чине,
Того не ведаю сама —
Но к вам прошусь я в ординарцы,
Фельдмаршал Русского Ума.

Весенний вечер

Тихо струится река серебристая
В царстве вечернем зеленой весны.
Солнце садится за горы лесистые,
Рог золотой выплывает луны.

Запад подернулся лентою розовой,
Пахарь вернулся в избушку с полей,
И за дорогою в чаще березовой
Песню любви затянул соловей.

Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря.
С нежностью смотрит на звезды далекие
И улыбается небу земля.

Марксизм — оружие, огнестрельный метод. Применяй умеючи метод этот!

Штыками
     двух столетий стык
закрепляет
     рабочая рать.
А некоторые
      употребляют штык,
чтоб им
    в зубах ковырять.
Все хорошо:
      поэт поет,
критик
    занимается критикой.
У стихотворца —
           корытце свое,
у критика —
      свое корытико.
Но есть
    не имеющие ничего,
             окромя
красивого почерка.
А лезут
    в книгу,
       хваля
          и громя
из пушки
    критического очерка.
А чтоб

Легкая кавалерия

Фабрикой
     вывешен
           жалобный ящик.
Жалуйся, слесарь,
        жалуйся, смазчик!
Не убоявшись
      ни званья,
           ни чина,
жалуйся, женщина,
           крой, мужчина!
Люди
      бросали
      жалобы
         в ящик,
ждя
  от жалоб
         чудес настоящих.
«Уж и ужалит
      начальство
           жало,
жало
     этих
        правильных жалоб!»
Вёсны цветочатся,
        вьюги бесятся,
мчатся
   над ящиком

Страницы