Владимир Владимирович Маяковский

Уже голодище
            берет в костяные путы.
Уже
        и на сытых
        наступают посты.
Уже
        под вывесками
            «Milch und Butter»
выхващиваются хвосты.
Уже
    на Kurfürstendamm’е
            ночью
перешептываются выжиги:
«Слыхали?!
        Засада у Рабиновича…
Отобрали
    «шведки» и «рыжики».
Уже
        воскресли
              бывшие бурши.
Показывают
         буржуйный норов.
Уже
        разговаривают

Дверь. На двери —
         «Нельзя без доклада».
Под Марксом,
       в кресло вкресленный,
с высоким окладом,
         высок и гладок,
сидит
   облеченный ответственный.
На нем
    контрабандный подарок — жилет,
в кармане —
      ручка на страже,
в другом
    уголочком торчит билет
с длиннющим
       подчищенным стажем.
Весь день —
      сплошная работа уму.
На лбу —
     непролазная дума:
кому
   ему
     устроить куму,
кому приспособить ку̀ма?

Огромные
     зеленеют столы.
Поляны такие.
      И —
по стенам,
     с боков у стола —
            стволы,
называемые —
      «кии́».
Подходят двое.
      «Здоро́во!»
              «Здоро́во!»
Кий выбирают.
         Дерево —
              во!
Первый
   хочет
          надуть второго,
второй —
        надуть
          первого.
Вытянув
      кисти
      из грязных манжет,
начинает
       первый
           трюки.
А у второго

Слава вам, идущие обедать миллионы!
И уже успевшие наесться тысячи!
Выдумавшие каши, бифштексы, бульоны
и тысячи блюдищ всяческой пищи.

Если ударами ядр
тысячи Реймсов разбить удалось бы —
попрежнему будут ножки у пулярд,
и дышать попрежнему будет ростбиф!

Желудок в панаме! Тебя ль заразят
величием смерти для новой эры?!
Желудку ничем болеть нельзя,
кроме аппендицита и холеры!