Стихи о мире

Любить ради любви

О, если б ты умела
  Любить ради любви,
И мне сказала смело:
«Мужайся и живи».

Я стал бы жить, пожалуй,
Свободней и живей…
О, друг мой, мозг усталый
Мне ласкою овей.

Но ты в ответ немела,
Был сон в твоей крови…
Нет, нет, ты не умела
  Любить ради любви…

России

Ты так всегда доверчива, Россия,
Что, право, просто оторопь берет.
Ещё с времён Тимура и Батыя
Тебя, хитря, терзали силы злые
И грубо унижали твой народ.

Великая трагедия твоя
Вторично в мире сыщется едва ли:
Ты помнишь, как удельные князья,
В звериной злобе, отчие края
Врагам без сожаленья предавали?!

Народ мой добрый! Сколько ты страдал
От хитрых козней со своим доверьем!
Ведь Рюрика на Русь никто не звал.
Он сам с дружиной Новгород подмял
Посулами, мечом и лицемерьем!

1993 г.

По холмам — круглым и смуглым...

По холмам — круглым и смуглым,
Под лучом — сильным и пыльным,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — рдяным и рваным.

По пескам — жадным и ржавым,
Под лучом — жгущим и пьющим,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — следом и следом.

По волнам — лютым и вздутым,
Под лучом — гневным и древним,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — лгущим и лгущим…

Не то Вам говорю, не то ...

Не то Вам говорю, не то
твержу с гримасой неуместной.
Рассудок мой что решето,
а не сосуд с водой небесной.
В худую пору взялся я
расписываться в чувстве чистом, -
полна сейчас душа моя
каким-то сором ненавистным.

Простите описанье чувств,
фальшивую и злую ноту,
всю болтовню, но больше — грусть,
за матушку ее — длинноту.
Простите, что разверз сей хлев
пред Вами, Господи, простите.
Как будто, ног не отерев,
я в дом влезал... И не грустите:

1962(?)

На Кавказе

Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом.

Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной:
«Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной».

И Лермонтов, тоску леча,
Нам рассказал про Азамата,
Как он за лошадь Казбича
Давал сестру заместо злата.

За грусть и жёлчь в своем лице
Кипенья желтых рек достоин,
Он, как поэт и офицер,
Был пулей друга успокоен.

Лезьте в глаза, влетайте в уши слова вот этих лозунгов и частушек

Знай
  о счастии своем.
Не сиди, как лодырь.
Мчи
  купить себе
        заем
нынешнего года.
Пользу
   в нынешнем году
торопитесь взвесить.
Деньги
   вам
     процент дадут
ровно рубль
     на десять.
Зря копейку не пропей-ка.
—Что с ней делать?— спро́сите.
В облигации
     копейка
в непрерывном росте.
Про заем
    несется гул,
он-де
      к общей выгоде,
выиграв
    себе
      деньгу,
вы
 хозяйство двигаете.
Выше,

Пробужденье

Холодно в мире! Постель
Осенью кажется раем.
Ветром колеблется хмель,
Треплется хмель над сараем;
Дождь повторяет: кап-кап,
Льется и льется на дворик…
Свет из окошка — так слаб!
Детскому сердцу — так горек!
Братец в раздумии трет
Сонные глазки ручонкой:
Бедный разбужен! Черед
За баловницей сестренкой.
Мыльная губка и таз
В темном углу — наготове.
Холодно! Кукла без глаз
Мрачно нахмурила брови:
Куколке солнышка жаль!
В зале — дрожащие звуки…
Это тихонько рояль

Два соревнования

Европу
   огибаю
      железнодорожным туром
и в дымные дни
       и в ночи лунные.
Черт бы ее взял! —
          она не дура,
она, товарищи,
      очень умная,
Здесь
     на длинные нити расчета
бусы часов
    привыкли низаться,
здесь
    каждый
        друг с другом
             спорит до черта
по всем правилам рационализации.
Французы соревнуются
          с англичанами рыжими:
кто
 из рабочего
         больше выжмет.
Соревнуются партии

Парижанка

Вы себе представляете
            парижских женщин
с шеей разжемчуженной,
          разбриллиантенной
                   рукой…
Бросьте представлять себе!
           Жизнь —
               жестче —
у моей парижанки
       вид другой.
Не знаю, право,
         молода
            или стара она,
до желтизны
        отшлифованная
            в лощеном хамье.
Служит
   она
    в уборной ресторана —
маленького ресторана —
          Гранд-Шомьер.
Выпившим бургундского

Медведем ...

Медведем,
     когда он смертельно сердится,
на телефон
     грудь
        на врага тяну.
А сердце
глубже уходит в рогатину!
Течет.
   Ручьища красной меди.
Рычанье и кровь.
        Лакай, темнота!
Не знаю,
     плачут ли,
         нет медведи,
но если плачут,
        то именно так.
То именно так:
      без сочувственной фальши
скулят,
    заливаясь ущельной длиной.
И именно так их медвежий Бальшин,
скуленьем разбужен, ворчит за стеной.

Страницы