Стихи о судьбе

Муссолини

Куда глаз ни кинем —
газеты
    полны
                именем Муссолиньим.
Для не видевших
         рисую Муссолини я.
Точка в точку,
            в линию линия.
Родители Муссолини,
         не пыжьтесь в критике!
Не похож?
    Точнейшая
         копия политики.
У Муссолини
           вид
         ахов. —
Голые конечности,
         черная рубаха;
на руках
    и на ногах
         тыщи
кустов
    шерстищи;
руки
         до пяток,

Любовь

Мир
  опять
     цветами оброс,
у мира
    весенний вид.
И вновь
    встает
       нерешенный вопрос —
о женщинах
      и о любви.
Мы любим парад,
        нарядную песню.
Говорим красиво,
        выходя на митинг.
Но часто
    под этим,
         покрытый плесенью,
старенький-старенький бытик.
Поет на собранье:
        «Вперед, товарищи…
А дома,
    забыв об арии сольной,
орет на жену,
      что щи не в наваре
и что
   огурцы

Господин «народный артист»

Вынув бумажник из-под хвостика фрака,
добрейший
     Федор Иваныч Шаляпин
на русских безработных
           пять тысяч франков
бросил
   на дно
      поповской шляпы.
Ишь сердобольный,
            как заботится!
Конешно,
    плохо, если жмет безработица.
Но…
  удивляют получающие пропитанье.
Почему
   у безработных
         званье капитанье?
Ведь не станет
      лезть
         морское капитанство
на завод труда
      и в шахты пота.
Так чего же ждет

Наполеон на Эльбе (1815)

Вечерняя заря в пучине догорала,
Над мрачной Эльбою носилась тишина,
Сквозь тучи бледные тихонько пробегала
    Туманная луна;
Уже на западе седой, одетый мглою,
С равниной синих вод сливался небосклон.
Один во тьме ночной над дикою скалою
    Сидел Наполеон.
В уме губителя теснились мрачны думы,
Он новую в мечтах Европе цепь ковал
И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,
    Свирепо прошептал:

Вдохновение

Я пробегаю мокрой рожью.
Ищу во ржи огнистый мяч…
И слышу-вижу: к Запорожью
Течет Олонецкий Кивач.
И Лена ластится к Дунаю,
Войдя в Байкал, громя Алтай…
О, ты поймешь — я это знаю,
Но берегись,— не разболтай…
Спадает с неба Сакраменто,
Земля — сплошная бирюза…
Привет тебе, мираж момента—
Молниеносная гроза!

Искушение

Смерть приходит к человеку,
Говорит ему: «Хозяин,
Ты походишь на калеку,
Насекомыми кусаем.
Брось житье, иди за мною,
У меня во гробе тихо.
Белым саваном укрою
Всех от мала до велика.
Не грусти, что будет яма,
Что с тобой умрет наука:
Поле выпашется само,
Рожь поднимется без плуга.
Солнце в полдень будет жгучим,
Ближе к вечеру прохладным.
Ты же, опытом научен,
Будешь белым и могучим
С медным крестиком квадратным
Спать во гробе аккуратном».

Числа, по совести, не знаю...

  Числа, по совести, не знаю,
  Здесь время сковано стоит,
  И скука только говорит:
    «Пора напиться чаю,
  Пора вам кушать, спать пора,
    Пора в санях кататься … »
  «Пора вам с рифмами расстаться!» —
Рассудок мне твердит сегодня и вчера.

Наслаждайтесь: всё проходит! ...

Наслаждайтесь: всё проходит!
То благой, то строгий к нам,
Своенравно рок приводит
Нас к утехам и к бедам.
Чужд он долгого пристрастья:
Вы, чья жизнь полна красы,
На лету ловите счастья
Ненадежные часы.

Не ропщите: всё проходит
И ко счастью иногда
Неожиданно приводит
Нас суровая беда.
И веселью и печали
На изменчивой земле
Боги праведные дали
Одинакие криле.

На бульваре

С опущенным взором, в пелериночке белой,
Она мимо нас мелькнула несмело, —
С опущенным взором, в пелериночке белой.

Это было на улице, серой и пыльной,
Где деревья бульвара склонялись бессильно,
Это было на улице, серой и пыльной.

И только небо — всегда голубое —
Сияло, прекрасное, в строгом покое,
Одно лишь небо, всегда голубое!

Мы стояли с тобой молчаливо и смутно…
Волновалась улица жизнью минутной.
Мы стояли с тобой молчаливо и смутно.

Соревнования короста...

Соревнования короста
В нас не осилила родства.
И поделили мы так просто:
Твой — Петербург, моя — Москва.

Блаженно так и бескорыстно
Мой гений твоему внимал.
На каждый вздох твой рукописный
Дыхания вздымался вал.

Но вал моей гордыни польской —
Как пал он!— С златозарных гор
Мои стихи — как добровольцы
К тебе стекались под шатер…

Дойдет ли в пустоте эфира
Моя лирическая лесть?
И безутешна я, что женской лиры
Одной, одной мне тягу несть.

Страницы