Стихи о жизни

Задрожали листы, облетая...

Задрожали листы, облетая,
Тучи неба закрыли красу,
С поля буря ворвавшися злая
Рвет и мечет и воет в лесу.

Только ты, моя милая птичка,
В теплом гнездышке еле видна,
Светлогруда, легка, невеличка,
Не запугана бурей одна.

И грохочет громов перекличка,
И шумящая мгла так черна…
Только ты, моя милая птичка,
В теплом гнездышке еле видна.

Застыли докладчики всех заседаний ...

Застыли докладчики всех заседаний,
не могут закончить начатый жест.
Как были,
     рот разинув,
           сюда они
смотрят на Рождество из Рождеств.
Им видима жизнь
        от дрязг и до дрязг.
Дом их —
     единая будняя тина.
Будто в себя,
      в меня смотрясь,
ждали
    смертельной любви поединок.
Окаменели сиренные рокоты.
Колес и шагов суматоха не вертит.
Лишь поле дуэли
        да время-доктор
с бескрайним бинтом исцеляющей смерти.
Москва —

Четырехэтажная халтура

В центре мира
       стоит Гиз —
оправдывает штаты служебный раж.
Чтоб книгу
     народ
        зубами грыз,
наворачивается
        миллионный тираж.
Лицо
   тысячеглазого треста
            блестит
электричеством ровным.
Вшивают
     в Маркса
         Аверченковы листы,
выписывают гонорары Цицеронам.
Готово.
    А зав
       упрется назавтра
в заглавие,
     как в забор дышлом.
Воедино
    сброшировано
           12 авторов!

Добудь второй!

Рабочая
   родина родин —
трудом
   непокорным
           гуди!
Мы здесь,
        мы на страже,
          и орден
привинчен
    к мильонной груди.
Стой,
     миллионный,
незыблемый мол —
краснознаменный
гранит-комсомол.
От первых боев
          до последних
мы шли
   без хлебов и без снов —
союз
    восемнадцатилетних
рабоче-крестьянских сынов.
В бой, мильоны!
Белых —
       в помол!
Краснознаменный,
гордись, комсомол!

В альбом Марии Фермор

На скользком море жизни бурной
Пусть ваша скромная ладья
Плывет по гладкости лазурной
До темной цели бытия
Без бурь, без горя, без ненастья…;
Пускай роскошные мечты
Вас подарят годами счастья,
Слетя с безбрежной высоты…
Пускай убийственная скука
От вас далеко улетит
И никогда печалей мука
Младого сердца не смутит.

Библия

Кто сердца не питал, кто не был восхищен
Сей книгой, от небес евреем вдохновенной!
Ее божественным огнем воспламенен,
Полночный наш Давид на лире обновленной
Пророческую песнь псалтыри пробуждал, —
И север дивному певцу рукоплескал.
Так, там, где цвел Эдем, на бреге Иордана,
На гордых высотах сенистого Ливана
Живет восторг; туда, туда спеши, певец;
Там мир в младенчестве предстанет пред тобою
И мощный, мыслию сопутствуем одною,
В чудесном торжестве творения творец…
И слова дивного прекрасное рожденье,

Шаганэ

Ночь нарядно звёздами расцвечена,
Ровно дышит спящий Ереван…
Возле глаз собрав морщинки-трещины,
Смотрит в синий мрак седая женщина —
Шаганэ Нерсесовна Тальян.

Где-то в небе мечутся зарницы,
Словно золотые петухи.
В лунном свете тополь серебрится,
Шаганэ Нерсесовне не спится,
В памяти рождаются стихи:

«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живёт задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог».

1969 г.

Смешались дни и ночи...

Смешались дни и ночи,
Едва гляжу на свет,
Видений ищут очи,
Родных видений нет.

Все то, чему смеялась
Влюбленная душа,
К безвестному умчалось,
И плача, и спеша.

Поблекли маргаритки,
Склонив головки вниз,
И липкие улитки
На листьях собрались.

И если предо мною,
Над лоном сонных вод,
Бессмертною Луною
Блистает небосвод, —

Мне кажется, что это
Луна погибших дней,
И в ней не столько света,
Как скорби и теней.

Страницы