Стихи о жизни

С какою негой, с какой тоской влюбленной...

С какою негою, с какой тоской влюбленной
Твой взор, твой страстный взор изнемогал на нем!
Бессмысленно-нема… нема, как опаленный
     Небесной молнии огнем!

Вдруг, от избытка чувств, от полноты сердечной,
Вся трепет, вся в слезах, ты повергалась ниц…
Но скоро добрый сон, младенчески-беспечный,
     Сходил на шелк твоих ресниц —

И на руки к нему глава твоя склонялась,
И матери нежней тебя лелеял он…
Стон замирал в устах… дыханье уравнялось —
     И тих и сладок был твой сон.

И в божьем мире то ж бывает...

И в Божьем мире то ж бывает,
И в мае снег идет порой,
А все ж Весна не унывает
И говорит: «Черед за мной!..»
Бессильна, как она ни злися,
Несвоевременная дурь, —
Метели, вьюги улеглися,
Уж близко время летних бурь.

Утренняя песня

Могучий день пришел. Деревья встали прямо,
Вздохнули листья. В деревянных жилах
Вода закапала. Квадратное окошко
Над светлою землею распахнулось,
И все, кто были в башенке, сошлись
Взглянуть на небо, полное сиянья.
И мы стояли тоже у окна.
Была жена в своем весеннем платье.
И мальчик на руках ее сидел,
Весь розовый и голый, и смеялся,
И, полный безмятежной чистоты,
Смотрел на небо, где сияло солнце.
А там, внизу, деревья, звери, птицы,
Большие, сильные, мохнатые, живые,

Песня («Птичкой певицею...»)

Птичкой певицею
Быть бы хотел;
С юной денницею
Я б прилетел
Первый к твоим дверям;
В них бы порхнул
И к молодым грудям
Милой прильнул.

Будь я сиянием
Дневных лучей,
Слитый с пыланием
Ярких очей,
Щеки б румяные
Жарко лобзал,
В перси бы рдяные,
Вкравшись, пылал.

Если б я сладостным
Был ветерком,
Веяньем радостным
Тайно кругом
Милой летал бы я;
С долов, с лугов
К ней привевал бы я
Запах цветов.

И Сон и Смерть равно смежают очи...

И Сон и Смерть равно смежают очи,
Кладут предел волнениям души,
На смену дня приводят сумрак ночи,
Дают страстям заснуть в немой тиши.

И в чьей груди еще живет стремленье,
К тому свой взор склоняет Ангел Сна,
Чтоб он узнал блаженство пробужденья,
Чтоб за зимой к нему пришла весна.

Но кто постиг, что вечный мрак — отрада,
С тем вступит Смерть в союз любви живой,
И от ее внимательного взгляда
К страдальцу сон нисходит гробовой.

На откосе

Вот прошел леса и долы.
Подо мной откос.
На реке огонь веселый
Блещет с дальних кос.

В зеленях меж гнезд и норок
Протоптал я стезь.
Берегись ты, лютый ворог,
Берегись, я — здесь.

Близок час: падешь в крови ты
Натруди земли,
Здесь падешь, ножом пробитый.
(Ай, люли-люли!)

Ты не бейся, сердце-знахарь.
(Ай, люли-люли!)
За сохой плетется пахарь
Там вдали, вдали.

Отнесу тебя, сердешный,
В прибережный ров.
Будут дни: смиренный, грешный,
Поплетусь в Саров.

Мы ехали долго, без цели, куда-то...

Мы ехали долго, без цели, куда-то,
Куда-то далеко, вперед, без возврата.
Поспешно мелькали кусты,
Вставали березы, поля убегали,
Сурово стучали под нами мосты.

Мы ехали долго. Нам дождь повстречался
И долго в оконные стекла стучался,
Угрюмо пророча печаль…
Но мы ускользнули за области бури,
И к чистой лазури мы ринулись вдаль!

Тридцатый месяц

Тридцатый месяц в нашем мире
Война взметает алый прах,
И кони черные валькирий
Бессменно мчатся в облаках!

Тридцатый месяц, Смерть и Голод,
Бродя, стучат у всех дверей:
Клеймят, кто стар, клеймят, кто молод,
Детей в объятьях матерей!

Тридцатый месяц, бог Европы,
Свободный Труд — порабощен;
Он роет для Войны окопы,
Для Смерти льет снаряды он!

Призывы светлые забыты
Первоначальных дней борьбы,
В лесах грызутся троглодиты
Под барабан и зов трубы!

Пасха в апреле

Звон колокольный и яйца на блюде
Радостью душу согрели.
Что лучезарней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
Травку ласкают лучи, дорогая,
С улицы фраз отголоски…
Тихо брожу от крыльца до сарая,
Меряю доски.
В небе, как зарево, внешняя зорька,
Волны пасхального звона…
Вот у соседей заплакал так горько
Звук граммофона,
Вторят ему бесконечно-уныло
Взвизги гармоники с кухни…
Многое было, ах, многое было…
Прошлое, рухни!
Нет, не помогут и яйца на блюде!
Поздно… Лучи догорели…

Спит, муки твоея — веселье...

Спит, муки твоея — веселье,
Спит, сердца выстраданный рай.
Над Иверскою колыбелью
—Блаженная!— помедлить дай.

Не суетность меня, не зависть
В дом привела,— не воспрети!
Я дитятко твое восславить
Пришла, как древле — пастухи.

Не тою же ль звездой ведома?
—О сéребро-сусаль-слюда! —
Как вкопанная — глянь — над домом,
Как вкопанная — глянь — звезда!

Не радуюсь и не ревную, —
Гляжу,— и пó сердцу пилой:
Что сыну твоему дарую?
Вот плащ мой — вот и посох мой.

Страницы