Владимир Владимирович Маяковский

№17

Кому
      в Москве
      неизвестна Никольская?
Асфальтная улица —
         ровная,
            скользкая.
На улице дом —
          семнадцатый номер.
Случайно взглянул на витрины
              и обмер.
Встал и врос
и не двинуться мимо,
мимо Ос—
авиахима.
Под стекло
     на бумажный листик
положены
     человечие кисти.
Чудовища рук
      оглядите поштучно —
одна черна,
     обгорела
         и скрючена,
как будто ее

Октябрьский марш

В мире
   яснейте
      рабочие лица, —
лозунг
  и прост
      и прям:
надо
 в одно человечество
          слиться
всем —
   нам,
       вам!
Сами
    жизнь
    и выжнем и выкуем.
Стань
  электричеством,
         пот!
Самый полный
      развей непрерывкою
ход,
 ход,
   ход!
Глубже
   и шире,
      темпом вот эдаким!
Крикни,
      победами горд —
«Эй,
 сэкономим на пятилетке
год,
 год,
   год!»

Дешевая распродажа

Женщину ль опутываю в трогательный роман,
просто на прохожего гляжу ли —
каждый опасливо придерживает карман.
Смешные!
С нищих —
что с них сжулить?

Сколько лет пройдет, узнают пока —
кандидат на сажень городского морга —
я
бесконечно больше богат,
чем любой Пьерпонт Мо́рган.

Стены в тустепе ломались ...

Стены в тустепе ломались
           на́ три,
на четверть тона ломались,
            на сто́…
Я, стариком,
      на каком-то Монмартре
лезу —
   стотысячный случай —
              на стол.
Давно посетителям осточертело.
Знают заранее
      всё, как по нотам:
буду звать
     (новое дело!)
куда-то идти,
      спасать кого-то.
В извинение пьяной нагрузки
хозяин гостям объясняет:
           — Русский! —
Женщины —
      мяса и тряпок вяза́нки —
смеются,

Про Тита и Ваньку

Жил Тит.
    Таких много!
Вся надежда у него
         на господа-бога.
Был Тит,
    как колода, глуп.
Пока не станет плечам горячо,
машет Тит
    со лба на пуп
да с правого
        на левое плечо.
Иной раз досадно даже.
Говоришь:
    «Чем тыкать фигой в пуп —
дрова коли!
       Наколол бы сажень,
а то
      и целый куб».
Но сколько на Тита ни ори,
Тит
    не слушает слов:
чешет Тит языком тропари
да «Часослов».
Раз
      у Тита

Мечта поэта

Поэзия
    любит
       в мистику облекаться,
говорить
    о вещах
        едва касаемо.
Я ж
  открыто
      агитирую
          за покупку облигаций
государственного
        выигрышного займа.
Обсудим трезво,
        выгодно ль это?
Предположим,
       выиграл я:
во всех журналах —
         мои портреты.
Я
    и моя семья.
Это ж не шутки —
стать
   знаменитостью
          в какие-то сутки.
Широкая известность
          на много лет.

Чугунные штаны

Саксонская площадь;
         с площади плоской,
парадами пропылённой,
встает
    металлический
           пан Понятовский —
маршал
    Наполеона.
Штанов нет.
     Жупан с плеч.
Конь
     с медным хвостом.
В правой руке
      у пана
         меч,
направленный на восток.
Восток — это мы.
        Восток — Украина,
деревни
    и хаты наши.
И вот
  обратить
      Украину
         в руины
грозятся
    меч и маршал.
Нам

Марш — оборона

Семнадцать и двадцать
нам только и лет.
Придется нам драться,
хотим или нет.
Раз!
  два!
   раз!
     два!
Вверх
   го—
     ло—
      ва!
Антантовы цуцики
ждут грызни.
Маршал Пилсудский
шпорой звенит.
Дом,
  труд,
     хлеб
         нив
о—
   бо—
     ро—
      ни!
Дунули газом,
и парень погас.
Эх,
  кабы сразу
противогаз!
Раз!
  два!
   шаг,
     ляг!
Твер—
     же
   шаг

Страницы