Владимир Владимирович Маяковский

Склоняются долу солнцеподобные лики их.
И просто мрут,
и давятся,
и тонут.
Один за другим уходят великие,
за мастодонтом мастодонт…

Сегодня на Верхарна обиделись небеса.
Думает небо —
дай
зашибу его!
Господи,
кому теперь писать?
Неужели Шебуеву?

Впрочем —
пусть их пишут.
Не мне в них рыться.
Я с характером.
Вол сам.
От чтенья их
в сердце заводится мокрица
и мозг зарастает густейшим волосом.

Надо
   немного обветрить лоб.
Пойду,
    пойду, куда ни вело б.
Внизу свистят сержанты-трельщики.
Тело
   с панели
      уносят метельщики.
Рассвет.
    Подымаюсь сенскою сенью,
синематографской серой тенью.
Вот —
   гимназистом смотрел их
              с парты —
мелькают сбоку Франции карты.
Воспоминаний последним током
тащился прощаться
         к странам Востока.

1917г.

 1. В Москве в 17-м году
 с Корниловым играл
                в одну дуду.

1918г.

 2. Рысью, в резвом аллюре,
 припустил к гетману и Петлюре.

1919г.

 3. Нос по ветру, глаза начеку,
 дернул в Сибирь к Колчаку.

1920г.

 4. — Нет ни Колчака, ни чехов больше…
 Отчего не послужить
                Барону и Польше?

1921г.

 5. — Каждому известно —
            «Свет с востока».
 Попробую выудить
            монету в Токио!

1922г.

Бубнит
   вселенная
        в ухо нам,
тревогой напоена́:
идет война,
     будет война,
война,
   война,
      война!
На минское поле,
        как мухи на блюдце,
поляки,
    летчики,
        присели уже!
Говорят:
    «заблудились!» —
               небось не заблудятся,
не сядут
    в Париже
        на аэродром Бурже.
Едут
  англичане
       к финнам в гости,
пристань
    провожает,
         кишит твердолобыми.
Едут