Русская поэзия

Там мне кричат издалека,
Что нос мой — длинный, взор — суровый,
Что я похож на паука
И страшен мой костыль дубовый,
Что мне не избежать судьбы,
Что злость в моем потухшем взгляде,
Что безобразные торбы
Торчат и спереди, и сзади…
Так глухо надо мной в дупло
Постукивает дятел пестрый…
Глаза — как ночь; как воск — чело;
На сердце — яд отравы острый;
Угрозою кривится рот;
В ресницах стекленеют слезы…

Не знает небесный снаряд,
пронзающий сферы подряд
(как пуля пронзает грудь),
куда устремляет путь:

спешит ли он в Эмпирей
иль это бездна, скорей.
К чему здесь расчет угла,
поскольку земля кругла.

Вот так же посмертный напев,
в пространствах земных преуспев,
меж туч гудит на лету,
пронзая свою слепоту.

Проплясал, проплакал дождь весенний,
             Замерла гроза.
Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,
             Подымать глаза…

Скучно слушать под небесным древом
             Взмах незримых крыл:
Не разбудишь ты своим напевом
             Дедовских могил!

Привязало, осаднило слово
             Даль твоих времен.
Не в ветрах, а, знать, в томах тяжелых
             Прозвенит твой сон.

   Напрасно про бесов болтают,
Что справедливости совсем они не знают,
А правду тож они нередко наблюдают:
  Я и пример тому здесь приведу.
  По случаю какому-то, в аду
Змея с Клеветником в торжественном ходу
Друг другу первенства оставить не хотели
     И зашумели,
Кому из них итти приличней наперед?
А в аде первенство, известно, тот берет,
  Кто ближнему наделал больше бед.
  Так в споре сем и жарком и не малом
   Перед Змеею Клеветник
    Свой выставлял язык,
А перед ним Змея своим хвалилась жалом;